Результат прочтения работы Мартина Хайдеггера «Наука и основание».
Прелюдия
Спор о том, что такое наука принудил обратиться к авторитетным источникам. Выяснилось, что
- наука имело совершенное разное содержание для древнего грека (Аристотеля), для древнего римлянина (Плотина), для средневекового ученого (Аквинского, Пачолли или Кузанского) и для ученого Нового времени (Декарта)
- предмет, как слово, довольное новое слово, возникшее во времена Декарта, и имеет поразительное значение, как нечто ограниченное, противопоставляющее обозначаемое целостному. То есть, говоря «предмет» о яблоке, мы не говорим о яблоке как о действительном, целом, ароматном или гнилом, вкусном или кислом, а говорим о яблоке, как ограниченном наборе свойств, выдернутых из действительного существования яблока. Но, увы, мы об этом успешно забыли и отождествляем целое и ограниченное. А потом спорим…
Определение науки
«…наука не есть просто культурное занятие человека. Наука – способ, притом решающий, каким для нас предстает все, что есть».
«…в западной части мира на протяжении веков ее истории наука развернула нигде более на земле не встречающееся могущество и идет к тому, чтобы в конце концов наложить свою власть на весь земной шар.»
«Рассмотреть ход это внедрения важно. (прим. Внедрения во все организованные формы жизни). И все же, чтобы суметь описать его, мы сначала должны уже видеть, в чем заключается существо науки. Его можно высказать в лаконичном тезисе.
Он гласит: наука есть теория действительного.»
Тезис «наука есть теория действительного» еще не является ни определением, ни готовой формой, потому что содержит вопросы – что подразумевается под словом «наука», «теория» и «действительное».
Слово «наука»
Наука в тезисе «всегда означает только науку Нового времени». Ибо означенный тезис не имеет смысла ни для науки древности, ни для средневековой науки. Между тем, кто это понимает в наши дни, исключая специалистов?
Науку Нового времени отличает воля к знанию, в отличие от греческого понимания науки как любви к мудрости и средневекового подхода к науке, обозначаемого латинским словом doctrina. Мои способности, увы, недостаточны донести в понятной каждому форме отличия греческого, римского и средневекового содержания слова «наука». На данном этапе важно отметить – что слова «наука» имела разное содержание в разные эпохи и совершенно неприемлемо переносить высказывания древнегреческих (например, Аристотеля), древнеримских и средневековых (например, Николай Кузанский) философов для характеристики современного термина «наука». Нельзя и все! Впрочем, кое что для объяснения этого отличия я сделаю, использую работу Мартина Хайдеггера «Наука и основание».
Слово «действительное»
««Действовать» значит «делать»».
В греческой культуре действовать означает следующее. «Слово «действовать» … определенный способ выхода существующего на уровень своего пребывания»
«Действие есть «про-» и «из-» и «ведение». Так расчленено слово про-из-ведение. А «ведение» имеет значение «ведать». Сами же приставки расшифровываются так (исходя из греческого):
«про-» - выступать к присутствию вещи;
«из» - выступать из потаенности
Действие приводит к присутствию вещи. «присутствие» же имеет следующую этимологию: «при-сутствие» => «при сути». Суть же в составе слова «присутствие» в греческом - «истина, пребывающая основанием вещи».
В римской культуре «про-изведенное» имеет другой смысл – это результат операции. И действительное меняет содержание. Это то, что получилось в порядке следования. Развитие причинности привело к формуле: «Что достигнуто как следствие деятельности, как следствие усилий и работы, то и действительно».
В Новое время действительное звучит в смысле уверения, что это «несомненно» и «верно». И тогда действительным определяется как противопоставление тому, что не выдерживает проверки, что не самообнаруживает себя, что не дает постоянно знать о себе.
Так причинное следование обеспечивает действительное статусом результатом, и такой статус называется «пред-мет». Это слово – предмет - возникло только в 18 веке и приобрело особый вес для Гете (он посвятил много времени его исследованию). Ни греческая мысль, ни средневековье не представляли присутствующее в виде предмета. Только Новое время, согласно определению Мартина Хайдеггера, ввело для присутствующего новый способ пребывание – предметное противостояние.
Слово «теория»
Если быть точным, то на греческом это слово звучит «феория», так как первая буква – фита. (К сожалению, не могу приводить греческие названия, так как не знаю, как подставить греческих шрифт). Не вдаваясь в глубокие рассуждения, первый смысл слова «феория» означает «видеть явленный лик присутствующего и зряче пребывать при нем благодаря такому видению».
Образ жизни, посвященный феории, греки называли «биос феоретикус» - образ жизни созерцателя, вглядывающегося в чистую явленность при-сутствующего. Кстати, «биос практикус» - это образ жизни, посвященный действию и деланию.
Но уже при переводе греческого феория на латынь, а затем на немецкий исчезает значение «СОЗЕРЦАТЬ», вместо него появляется – рассмотрение и «выделение чего-то в определенный участок и ограждение выделенного в этом участке». А рассмотрение имеет смысл «домогаться, отыскивать, стараться». И появляется «рас-смотрение» - исследующее-устанавливающая обработка действительности.
И это принципиальная подмена для понимания изменения содержания слова наука. Вместо чистоты постижения действительности наука вторгается в действительность и начинает решительную обработку этой самой действительности.
(О! Не верьте тому, что чистая наука торжественно провозглашает, что она «не имеет целеустановок»).
«Наука добивается от действительного, чтобы оно всякий раз представало как результат того или иного действия, т.е. в виде обозримых последствий подведенных под него причин. Тем самым становится возможным прослеживать и обозревать действительное в его причинно-следственных взаимосвязях».
«То, что существующее – например природа, человек, история, язык выступает как действительное в его предметной противопоставленности и что тем самым наука оказывается теорией, фиксирующей действительное и устанавливающее его в предметном статусе, для средневекового человека было бы таким же странным, как для греческого мышления – сбивающим с толка».
«Теория устанавливает всякий раз определенную форму действительности как свою предметную область… Каждое явление …обрабатывается до тех пор, пока не начинает вписываться в определяющую предметную структуру теории. Структура при этом иногда сама видоизменяется.»
А чистая теория вообще нацелена на предметное противостояние действительности, ибо в этом состоит собственная сущность чистой теории.
Метод – ну как без него!
Поскольку современная наука есть теория в смысле установления определенной формы действительности как предметной области теории, то в любом рас-смотрении теории решающее ПЕРВЕНСТВО принадлежит способу «смотрения». Способ «смотрения» как характер прослеживающего и устанавливающего подхода к действительности и есть МЕТОД науки.
Макс Планк: «Действительно только то, что поддается измерению» - МЕТОД физики.
Что является достоверным для физики? Только то, что поддается измерению. То есть, действительность (оказывается) «зависит от измеримости, полагающейся на предметную противопоставленность природы, и от соответствующих возможностей измерительного метода».
«Устанавливающее-фиксирующая процедура всякой теории действительного есть ИСЧИСЛЕНИЕ». Исчисление, понимаемое не в узком смысле цифровых операций, а понимаемое в широком смысле – то, что берется в расчет, то, от чего ожидается определенный результат.
Например, опредметчивание – это одна из операций исчисления и ее результатом является предмет!
Отступление. Математика – это не просто работа с числовыми данными. Это смысловое исчисление: рассчитывание-рассмотрение «ВЗАИМОПРИРАВНИВАЕМОСТИ системных отношений с помощью уравнений». Так писал Мартин Хадеггер.
Математики же говорят – не исчисление взаимоприравненности, а поиск инвариантов!
«Поскольку современная наука в качестве теории действительного покоится на примате метода, то она должна для обеспечения себе своих предметных областей отграничивать их друг от друга и отграниченное представить в качестве целого, то есть в качестве частной отрасли».
«Теория действительного – ОБЯЗАТЕЛЬНО специализированная наука».
Приятно видеть подтасовку на таком высоком научном уровне.
Наука, провозглашая себя эталоном мышления, в основе содержит подтасовку!
Почему?
Потому что, заранее (я бы сказал, пред вратами науки) из целого мира делает ЭРЗАЦ действительного – частное, а потом этот эрзац объявляется ЦЕЛЫМ». Если при этом подчеркивать «целостный эрзац-взгляд» - все в порядке (и большие ученые в предисловиях подчеркивают это, ибо считают подобное указание важным с точки зрения применения положений науки). Но когда «эрзац» опускается, по неразумению или специально, а наука объявляется «целостным взглядом» - появляется тонкая вуаль, то ли недоученности, то ли мошенничеством, то ли манипуляции.
Этим текстом хотелось бы еще раз обратить внимание на то, что наука - это не «целостный взгляд» на действительность, а «целостный ЭРЗАЦ-взгляд» на действительность.
Такой взгляд имеет массу полезных эффектов, прагматичен, удобен – но нельзя забывать, что
НАУКА - ЭТО ИНСТРУМЕНТ.
Не стоит инструменту приписывать ценностные категории вне его предназначения для выполнения положенной для него работы. Да, можно любит инструмент, как плотник любит долото, ну, любит он им работать, но заставлять любить это же долото пекаря – это…
А остальное?
Увы! Наука лишь один из способов. И, наверное, у науки он единственный. Постижения всего присутствующего (сущего, говоря философски).
Специализация науки не есть вырождение познания.
Наоборот, это одно из необходимых и позитивных следствий существа науки! Плохо распространение специализации на целое. Это зло, возможно неизбежное, зло науки.
Редукционизм – вот один из приемов специализации. Сама же наука попыталась отправиться в поход на редукционизм, основанный на принципе «Разделяй и властвуй».
Движение против редукционизма (природа не разделена также, как факультеты в университете) было подхвачено системным походом, системным анализом, теорией систем.
Тут может быть «прикручена» притча о шести слепцах, изучавших слона методом ощупывания различных его составных частей и последующим нравоучительным выводом «Целое не равно сумме частей». Так сказать, без принципа эмерджентности слепцы не могут составить мнения о слоне.
Но, по-моему мнению, этот поход преодолеть ограниченность науки потерпел неудачу потому что это был поход на само существо науки, на ее специализацию. И поэтому бесславно закончился.
Во-первых, в связи с выходом теории катастроф. Но это уже отдельная тема на целый пост, будет время – опишу.
Во-вторых, сказать, эмерджентность легко, а вот обратить его в действие - очень сложно (это как халва, сколько не говори, слаще не станет). Можно бегать с завязанными глазами вокруг слона и твердить об эмерджентности - понимания не добавит! Вот если его сожрать… Очень близко к пониманию целого...
Примечания. Чтобы читателю не лазить по словарям, привожу определение эмерджентности и редукционизма из Википедии.
Эмерджентность (англ. emergence — возникновение, появление нового) в теории систем — наличие у какой-либо системы особых свойств, не присущих её подсистемам и блокам, а также сумме элементов, не связанных особыми системообразующими связями; несводимость свойств системы к сумме свойств её компонентов; синоним — «системный эффект».
Редукционизм (от лат. reductio) — методологический принцип, согласно которому сложные явления могут быть полностью объяснены с помощью законов, свойственных явлениям более простым.
Редукционизм как философский подход исторически потеснил холизм — систему взглядов, не выделяемую в тот период отдельно, но господствовавшую в европейском мышлении до XVII века. Первым последовательным выразителем редукционистского подхода к миру, продолжившим в Новое Время традицию античного философа Демокрита, был Рене Декарт (1596—1650). В современной западной философии редукционизм вновь уступил свои позиции холизму, понятие которого было на новом уровне введено в оборот Я. Смэтсом (1870—1950) (например, именно ему принадлежит фраза «целое больше, чем сумма его частей»).
Предметная область науки
«Обратим теперь внимание на то неприметное положение вещей, которое сложилось в сфере предметного противостояния. Теория устанавливает действительное, в случае физики – неживую природу внутри единой предметной области. Между тем природа ведь все-таки заранее уже присутствует сама по себе.»
Пояснение. Предметная область физики – это проект (схема) природных процессов, для которых заранее заготовлены рамки для учета всех мыслимых фактов. При этом физика АПРИОРНО предполагает, что в природе нет частей, которые со временем не удалось бы зафиксировать.
«Природа, в ее предметном противостоянии, какою она представляется современному естествознанию, есть только ОДИН из способов, каким то присутствующее, которое издавна носит название physis, обнаруживается, предоставляя себя для научной обработки».
... ОДИН из способов, а сколько всего таких способов?
?. Один, а может быть и единственный?
Единственность способа, каким природа подставляется науке, не позволяет той же науки решить, являет ли природа ВСЮ ПОЛНОТУ «своего потаенного существа, или, скорее, именно в силу своей противопоставленности она ускользает. Наука не способна даже задаться этим вопросом; ведь в качестве теории она уже приковала себя к области, ограниченной предметным противостоянием».
Отступление. Возможно, в силу последнего и не срабатывает теория систем как практическая дисциплина, а склоняется то к философствованию (но ведь философия - это же не наука, а любовь… к чему, догадайтесь сами), либо в экологию ...какую-то..., либо в манипуляции с буквами, символами – короче, в математическую филологию.
Что мне представляется важным на данном этапе проникновения в существо вопроса?
Важно уточнить термин "предмет" и оградить его от ненужных смыслов, отразив в содержание термина могущество научного подхода.
За основу определения «предмет», а лучше «предметная область» можно взять толкование предметной области физики, расширив его на живую природу.
Пояснение. Предмет науки – это проект (схема) НЕЧТО ПРИСУЩЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, для которого заранее заготовлены рамки для учета всех мыслимых фактов. При этом наука АПРИОРНО предполагает, что в НЕЧТО нет частей, которые со временем не удалось бы зафиксировать.
Конечно, конструкция "НЕЧТО ПРИСУЩЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ" крайне тяжела. Но я пока ничего более толкового не придумал. Это НЕЧТО как раз и предполагает ограничение действительности. Использовать вместо НЕЧТО слово часть кажется опрометчивым. Для науки и часть действительного может быть не постижима, так как часть содержит в себе качественную бесконечность действительного в той же мере, как и целое действительное.
Не обойти наукой природу! Природа необходима науке.
Вернемся опять к физике и рассмотрим еще одну сторону взаимодействия природы и физической теории. Природа «оказывается» для теории необходимой. Хотя предметная область физики целостна в себе и замкнута, но (!) предметное противопоставление никогда не в силах охватить всю сущностную полноту природы.
Физика не содержит в себе достаточных условий для постижений всей природы в силу, прежде всего, своего метода – ОГРАНИЧЕНИЯ и ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ. Действительно, разве конечное может охватить качественную бесконечность?
Возможно, что физика содержит в себе необходимые условия для постижения природы?
Наверное, нет. Дело в том, что все наоборот, в природе содержаться необходимые условия для существования природа (Теорема. Если имеется природа, то существует в потенции физика, но не наоборот).
Природа необходима для физики, ибо без нее не будет физики.
Во-первых. Теория никогда не минует природу, не обойдет, так как является зависимой от ней, ибо в ней ее предмет. Во-вторых, не обойти, потому что природа обладает сущностной полнотой, которые не преодолеть ограниченной теории. В третьих, не-обходима, потому что никто не ходил туда, может потому что лежит на виду и потому неприметна.
Еще раз, но другими словами. «Природа не-обходима для теории» = три смысла:
- не обходима, в смысле, что не прожить без нее, ни как нельзя игнорировать и не замечать;
- не обходима, в смысле, что не объехать, не обойти (ни сверху, ни снизу, ни слева, ни справа); короче – не познать. Вот такой, понимаешь, агностицизм;
- не обходима, в смысле, что никто туда не ходил, потому что неприметна.
Отступление. Заметим, что и слово «природа» распадается интересно «при-рода». Роды как рождение. Рождение – взаимодействие. То что, присутствует при взаимодействиях.
Игра словами?
Да, игра. А разве может иначе появиться мысль? И разве в словах и не содержится существо обозначаемой мысли, которое легко понимает подсознание, но на которое не реагирует рассудок (разум), если не взять их в ежовые рукавицы?
Но что все о физике. Если взять другие науки, то у каждой из них найдется свое таинственное, из которого теория выхватывает ограниченное - свой предмет. И изучает, изучает и изучает.
У Хайдеггера приводятся следующие примеры:
- психиатрия – предмет – человеческая душевная жизнь в ее болезненных и здоровых проявлениях. Бытие человека – не-обходимое психиатрии.
- история – предмет – образ и следование событий. Не-обходимое – история событий.
- филология – предмет – национальная и народная литература, письменное литературное слово. Не-обходимое – язык.
Безусловное, необходимое науки это то, что занимает нас, но, увы, оно одно не составляет ВСЕГО положения вещей. И что еще горше, что науки не могут выявить необходимое в своем существе своими методами.
Действительно, может ли физика в целом стать предметом физического эксперимента?
В шутку отвечу: может быть и может, но тогда это будет МЕТАфизика. Ну, а что такое метафизики можно посмотреть в словаре! Говорят, философы плевались недавно на это слова, некоторые до сих пор…
И математика, царица наук (кстати, царица наук согласно Конту), бессильна. «Если надо высказать нечто о математике как теории, приходится оставлять предметную область математики и способ ее представления. Посредством математических расчетов никак нельзя выяснить, что такое сама математика». Не потому ли Кантор, основатель теории множеств, был бессилен в попытках определить множество и закончил поиски в больнице.
И наконец ключевое заключение, низводящие науки на роль инструмента и позволяющее утверждать, что любая наука это ЛОЖЬ, если речь идет о существе, отсвечивающем в предмете науки.
«… науки никогда не в состоянии средствами своей теории и приемами теории представить самих себя в качестве наук. Если науке как таковой отказа в возможности научно проникнуть в собственную сущность, то тем более наукам совершенно закрыт доступ к правящему в их существе не-обходимому».
Великолепный агностицизм, если полагать, что все познание сводится только к научному методу! И какая надежда для носителей разнообразных духовных практик!
Сделаем прививку от гонений на науку, на самый совершенный метод познания в наши дни, замены которому для охочих до познания людей, не обладающими мистическими задатками - нет.
Выход из агностицизма состоит в том, что выложить на свет недоступное, которое в тоже время и есть то не-обходимое для наука, о котором только что рассуждали.
Как это сделать? Сначала нужно поверить в его существование: ОНО ЕСТЬ, но пока недоступное. Интересно, если оно лежит на самом виду и поэтому неприметное, а раз неприметно, то пока и недоступное.
Способ достать неприметное/недоступное, возможно, появиться. Может, уже появился. Возможно из философствований о существе науки, из пересказов об истории науки. Возможно, это какой то новый вид практик, пока относимых к мистическим практикам. (Магнетизм же тоже долгое время относился к мистике). Но мне это пока не ведомо и не в этом задача поста.
Прелюдия
Спор о том, что такое наука принудил обратиться к авторитетным источникам. Выяснилось, что
- наука имело совершенное разное содержание для древнего грека (Аристотеля), для древнего римлянина (Плотина), для средневекового ученого (Аквинского, Пачолли или Кузанского) и для ученого Нового времени (Декарта)
- предмет, как слово, довольное новое слово, возникшее во времена Декарта, и имеет поразительное значение, как нечто ограниченное, противопоставляющее обозначаемое целостному. То есть, говоря «предмет» о яблоке, мы не говорим о яблоке как о действительном, целом, ароматном или гнилом, вкусном или кислом, а говорим о яблоке, как ограниченном наборе свойств, выдернутых из действительного существования яблока. Но, увы, мы об этом успешно забыли и отождествляем целое и ограниченное. А потом спорим…
Определение науки
«…наука не есть просто культурное занятие человека. Наука – способ, притом решающий, каким для нас предстает все, что есть».
«…в западной части мира на протяжении веков ее истории наука развернула нигде более на земле не встречающееся могущество и идет к тому, чтобы в конце концов наложить свою власть на весь земной шар.»
«Рассмотреть ход это внедрения важно. (прим. Внедрения во все организованные формы жизни). И все же, чтобы суметь описать его, мы сначала должны уже видеть, в чем заключается существо науки. Его можно высказать в лаконичном тезисе.
Он гласит: наука есть теория действительного.»
Тезис «наука есть теория действительного» еще не является ни определением, ни готовой формой, потому что содержит вопросы – что подразумевается под словом «наука», «теория» и «действительное».
Слово «наука»
Наука в тезисе «всегда означает только науку Нового времени». Ибо означенный тезис не имеет смысла ни для науки древности, ни для средневековой науки. Между тем, кто это понимает в наши дни, исключая специалистов?
Науку Нового времени отличает воля к знанию, в отличие от греческого понимания науки как любви к мудрости и средневекового подхода к науке, обозначаемого латинским словом doctrina. Мои способности, увы, недостаточны донести в понятной каждому форме отличия греческого, римского и средневекового содержания слова «наука». На данном этапе важно отметить – что слова «наука» имела разное содержание в разные эпохи и совершенно неприемлемо переносить высказывания древнегреческих (например, Аристотеля), древнеримских и средневековых (например, Николай Кузанский) философов для характеристики современного термина «наука». Нельзя и все! Впрочем, кое что для объяснения этого отличия я сделаю, использую работу Мартина Хайдеггера «Наука и основание».
Слово «действительное»
««Действовать» значит «делать»».
В греческой культуре действовать означает следующее. «Слово «действовать» … определенный способ выхода существующего на уровень своего пребывания»
«Действие есть «про-» и «из-» и «ведение». Так расчленено слово про-из-ведение. А «ведение» имеет значение «ведать». Сами же приставки расшифровываются так (исходя из греческого):
«про-» - выступать к присутствию вещи;
«из» - выступать из потаенности
Действие приводит к присутствию вещи. «присутствие» же имеет следующую этимологию: «при-сутствие» => «при сути». Суть же в составе слова «присутствие» в греческом - «истина, пребывающая основанием вещи».
В римской культуре «про-изведенное» имеет другой смысл – это результат операции. И действительное меняет содержание. Это то, что получилось в порядке следования. Развитие причинности привело к формуле: «Что достигнуто как следствие деятельности, как следствие усилий и работы, то и действительно».
В Новое время действительное звучит в смысле уверения, что это «несомненно» и «верно». И тогда действительным определяется как противопоставление тому, что не выдерживает проверки, что не самообнаруживает себя, что не дает постоянно знать о себе.
Так причинное следование обеспечивает действительное статусом результатом, и такой статус называется «пред-мет». Это слово – предмет - возникло только в 18 веке и приобрело особый вес для Гете (он посвятил много времени его исследованию). Ни греческая мысль, ни средневековье не представляли присутствующее в виде предмета. Только Новое время, согласно определению Мартина Хайдеггера, ввело для присутствующего новый способ пребывание – предметное противостояние.
Слово «теория»
Если быть точным, то на греческом это слово звучит «феория», так как первая буква – фита. (К сожалению, не могу приводить греческие названия, так как не знаю, как подставить греческих шрифт). Не вдаваясь в глубокие рассуждения, первый смысл слова «феория» означает «видеть явленный лик присутствующего и зряче пребывать при нем благодаря такому видению».
Образ жизни, посвященный феории, греки называли «биос феоретикус» - образ жизни созерцателя, вглядывающегося в чистую явленность при-сутствующего. Кстати, «биос практикус» - это образ жизни, посвященный действию и деланию.
Но уже при переводе греческого феория на латынь, а затем на немецкий исчезает значение «СОЗЕРЦАТЬ», вместо него появляется – рассмотрение и «выделение чего-то в определенный участок и ограждение выделенного в этом участке». А рассмотрение имеет смысл «домогаться, отыскивать, стараться». И появляется «рас-смотрение» - исследующее-устанавливающая обработка действительности.
И это принципиальная подмена для понимания изменения содержания слова наука. Вместо чистоты постижения действительности наука вторгается в действительность и начинает решительную обработку этой самой действительности.
(О! Не верьте тому, что чистая наука торжественно провозглашает, что она «не имеет целеустановок»).
«Наука добивается от действительного, чтобы оно всякий раз представало как результат того или иного действия, т.е. в виде обозримых последствий подведенных под него причин. Тем самым становится возможным прослеживать и обозревать действительное в его причинно-следственных взаимосвязях».
«То, что существующее – например природа, человек, история, язык выступает как действительное в его предметной противопоставленности и что тем самым наука оказывается теорией, фиксирующей действительное и устанавливающее его в предметном статусе, для средневекового человека было бы таким же странным, как для греческого мышления – сбивающим с толка».
«Теория устанавливает всякий раз определенную форму действительности как свою предметную область… Каждое явление …обрабатывается до тех пор, пока не начинает вписываться в определяющую предметную структуру теории. Структура при этом иногда сама видоизменяется.»
А чистая теория вообще нацелена на предметное противостояние действительности, ибо в этом состоит собственная сущность чистой теории.
Метод – ну как без него!
Поскольку современная наука есть теория в смысле установления определенной формы действительности как предметной области теории, то в любом рас-смотрении теории решающее ПЕРВЕНСТВО принадлежит способу «смотрения». Способ «смотрения» как характер прослеживающего и устанавливающего подхода к действительности и есть МЕТОД науки.
Макс Планк: «Действительно только то, что поддается измерению» - МЕТОД физики.
Что является достоверным для физики? Только то, что поддается измерению. То есть, действительность (оказывается) «зависит от измеримости, полагающейся на предметную противопоставленность природы, и от соответствующих возможностей измерительного метода».
«Устанавливающее-фиксирующая процедура всякой теории действительного есть ИСЧИСЛЕНИЕ». Исчисление, понимаемое не в узком смысле цифровых операций, а понимаемое в широком смысле – то, что берется в расчет, то, от чего ожидается определенный результат.
Например, опредметчивание – это одна из операций исчисления и ее результатом является предмет!
Отступление. Математика – это не просто работа с числовыми данными. Это смысловое исчисление: рассчитывание-рассмотрение «ВЗАИМОПРИРАВНИВАЕМОСТИ системных отношений с помощью уравнений». Так писал Мартин Хадеггер.
Математики же говорят – не исчисление взаимоприравненности, а поиск инвариантов!
«Поскольку современная наука в качестве теории действительного покоится на примате метода, то она должна для обеспечения себе своих предметных областей отграничивать их друг от друга и отграниченное представить в качестве целого, то есть в качестве частной отрасли».
«Теория действительного – ОБЯЗАТЕЛЬНО специализированная наука».
Приятно видеть подтасовку на таком высоком научном уровне.
Наука, провозглашая себя эталоном мышления, в основе содержит подтасовку!
Почему?
Потому что, заранее (я бы сказал, пред вратами науки) из целого мира делает ЭРЗАЦ действительного – частное, а потом этот эрзац объявляется ЦЕЛЫМ». Если при этом подчеркивать «целостный эрзац-взгляд» - все в порядке (и большие ученые в предисловиях подчеркивают это, ибо считают подобное указание важным с точки зрения применения положений науки). Но когда «эрзац» опускается, по неразумению или специально, а наука объявляется «целостным взглядом» - появляется тонкая вуаль, то ли недоученности, то ли мошенничеством, то ли манипуляции.
Этим текстом хотелось бы еще раз обратить внимание на то, что наука - это не «целостный взгляд» на действительность, а «целостный ЭРЗАЦ-взгляд» на действительность.
Такой взгляд имеет массу полезных эффектов, прагматичен, удобен – но нельзя забывать, что
НАУКА - ЭТО ИНСТРУМЕНТ.
Не стоит инструменту приписывать ценностные категории вне его предназначения для выполнения положенной для него работы. Да, можно любит инструмент, как плотник любит долото, ну, любит он им работать, но заставлять любить это же долото пекаря – это…
| «Действительно только то, что поддается измерению» Макс Планк |
Увы! Наука лишь один из способов. И, наверное, у науки он единственный. Постижения всего присутствующего (сущего, говоря философски).
Специализация науки не есть вырождение познания.
Наоборот, это одно из необходимых и позитивных следствий существа науки! Плохо распространение специализации на целое. Это зло, возможно неизбежное, зло науки.
Редукционизм – вот один из приемов специализации. Сама же наука попыталась отправиться в поход на редукционизм, основанный на принципе «Разделяй и властвуй».
Движение против редукционизма (природа не разделена также, как факультеты в университете) было подхвачено системным походом, системным анализом, теорией систем.
Тут может быть «прикручена» притча о шести слепцах, изучавших слона методом ощупывания различных его составных частей и последующим нравоучительным выводом «Целое не равно сумме частей». Так сказать, без принципа эмерджентности слепцы не могут составить мнения о слоне.
Но, по-моему мнению, этот поход преодолеть ограниченность науки потерпел неудачу потому что это был поход на само существо науки, на ее специализацию. И поэтому бесславно закончился.
Во-первых, в связи с выходом теории катастроф. Но это уже отдельная тема на целый пост, будет время – опишу.
Во-вторых, сказать, эмерджентность легко, а вот обратить его в действие - очень сложно (это как халва, сколько не говори, слаще не станет). Можно бегать с завязанными глазами вокруг слона и твердить об эмерджентности - понимания не добавит! Вот если его сожрать… Очень близко к пониманию целого...
Примечания. Чтобы читателю не лазить по словарям, привожу определение эмерджентности и редукционизма из Википедии.
Эмерджентность (англ. emergence — возникновение, появление нового) в теории систем — наличие у какой-либо системы особых свойств, не присущих её подсистемам и блокам, а также сумме элементов, не связанных особыми системообразующими связями; несводимость свойств системы к сумме свойств её компонентов; синоним — «системный эффект».
Редукционизм (от лат. reductio) — методологический принцип, согласно которому сложные явления могут быть полностью объяснены с помощью законов, свойственных явлениям более простым.
Редукционизм как философский подход исторически потеснил холизм — систему взглядов, не выделяемую в тот период отдельно, но господствовавшую в европейском мышлении до XVII века. Первым последовательным выразителем редукционистского подхода к миру, продолжившим в Новое Время традицию античного философа Демокрита, был Рене Декарт (1596—1650). В современной западной философии редукционизм вновь уступил свои позиции холизму, понятие которого было на новом уровне введено в оборот Я. Смэтсом (1870—1950) (например, именно ему принадлежит фраза «целое больше, чем сумма его частей»).
Предметная область науки
«Обратим теперь внимание на то неприметное положение вещей, которое сложилось в сфере предметного противостояния. Теория устанавливает действительное, в случае физики – неживую природу внутри единой предметной области. Между тем природа ведь все-таки заранее уже присутствует сама по себе.»
Пояснение. Предметная область физики – это проект (схема) природных процессов, для которых заранее заготовлены рамки для учета всех мыслимых фактов. При этом физика АПРИОРНО предполагает, что в природе нет частей, которые со временем не удалось бы зафиксировать.
«Природа, в ее предметном противостоянии, какою она представляется современному естествознанию, есть только ОДИН из способов, каким то присутствующее, которое издавна носит название physis, обнаруживается, предоставляя себя для научной обработки».
... ОДИН из способов, а сколько всего таких способов?
?. Один, а может быть и единственный?
Единственность способа, каким природа подставляется науке, не позволяет той же науки решить, являет ли природа ВСЮ ПОЛНОТУ «своего потаенного существа, или, скорее, именно в силу своей противопоставленности она ускользает. Наука не способна даже задаться этим вопросом; ведь в качестве теории она уже приковала себя к области, ограниченной предметным противостоянием».
Отступление. Возможно, в силу последнего и не срабатывает теория систем как практическая дисциплина, а склоняется то к философствованию (но ведь философия - это же не наука, а любовь… к чему, догадайтесь сами), либо в экологию ...какую-то..., либо в манипуляции с буквами, символами – короче, в математическую филологию.
Что мне представляется важным на данном этапе проникновения в существо вопроса?
Важно уточнить термин "предмет" и оградить его от ненужных смыслов, отразив в содержание термина могущество научного подхода.
За основу определения «предмет», а лучше «предметная область» можно взять толкование предметной области физики, расширив его на живую природу.
Пояснение. Предмет науки – это проект (схема) НЕЧТО ПРИСУЩЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ, для которого заранее заготовлены рамки для учета всех мыслимых фактов. При этом наука АПРИОРНО предполагает, что в НЕЧТО нет частей, которые со временем не удалось бы зафиксировать.
Конечно, конструкция "НЕЧТО ПРИСУЩЕГО ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ" крайне тяжела. Но я пока ничего более толкового не придумал. Это НЕЧТО как раз и предполагает ограничение действительности. Использовать вместо НЕЧТО слово часть кажется опрометчивым. Для науки и часть действительного может быть не постижима, так как часть содержит в себе качественную бесконечность действительного в той же мере, как и целое действительное.
Не обойти наукой природу! Природа необходима науке.
Вернемся опять к физике и рассмотрим еще одну сторону взаимодействия природы и физической теории. Природа «оказывается» для теории необходимой. Хотя предметная область физики целостна в себе и замкнута, но (!) предметное противопоставление никогда не в силах охватить всю сущностную полноту природы.
Физика не содержит в себе достаточных условий для постижений всей природы в силу, прежде всего, своего метода – ОГРАНИЧЕНИЯ и ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ. Действительно, разве конечное может охватить качественную бесконечность?
Возможно, что физика содержит в себе необходимые условия для постижения природы?
Наверное, нет. Дело в том, что все наоборот, в природе содержаться необходимые условия для существования природа (Теорема. Если имеется природа, то существует в потенции физика, но не наоборот).
Природа необходима для физики, ибо без нее не будет физики.
Во-первых. Теория никогда не минует природу, не обойдет, так как является зависимой от ней, ибо в ней ее предмет. Во-вторых, не обойти, потому что природа обладает сущностной полнотой, которые не преодолеть ограниченной теории. В третьих, не-обходима, потому что никто не ходил туда, может потому что лежит на виду и потому неприметна.
Еще раз, но другими словами. «Природа не-обходима для теории» = три смысла:
- не обходима, в смысле, что не прожить без нее, ни как нельзя игнорировать и не замечать;
- не обходима, в смысле, что не объехать, не обойти (ни сверху, ни снизу, ни слева, ни справа); короче – не познать. Вот такой, понимаешь, агностицизм;
- не обходима, в смысле, что никто туда не ходил, потому что неприметна.
Отступление. Заметим, что и слово «природа» распадается интересно «при-рода». Роды как рождение. Рождение – взаимодействие. То что, присутствует при взаимодействиях.
Игра словами?
Да, игра. А разве может иначе появиться мысль? И разве в словах и не содержится существо обозначаемой мысли, которое легко понимает подсознание, но на которое не реагирует рассудок (разум), если не взять их в ежовые рукавицы?
Но что все о физике. Если взять другие науки, то у каждой из них найдется свое таинственное, из которого теория выхватывает ограниченное - свой предмет. И изучает, изучает и изучает.
У Хайдеггера приводятся следующие примеры:
- психиатрия – предмет – человеческая душевная жизнь в ее болезненных и здоровых проявлениях. Бытие человека – не-обходимое психиатрии.
- история – предмет – образ и следование событий. Не-обходимое – история событий.
- филология – предмет – национальная и народная литература, письменное литературное слово. Не-обходимое – язык.
Безусловное, необходимое науки это то, что занимает нас, но, увы, оно одно не составляет ВСЕГО положения вещей. И что еще горше, что науки не могут выявить необходимое в своем существе своими методами.
Действительно, может ли физика в целом стать предметом физического эксперимента?
В шутку отвечу: может быть и может, но тогда это будет МЕТАфизика. Ну, а что такое метафизики можно посмотреть в словаре! Говорят, философы плевались недавно на это слова, некоторые до сих пор…
И математика, царица наук (кстати, царица наук согласно Конту), бессильна. «Если надо высказать нечто о математике как теории, приходится оставлять предметную область математики и способ ее представления. Посредством математических расчетов никак нельзя выяснить, что такое сама математика». Не потому ли Кантор, основатель теории множеств, был бессилен в попытках определить множество и закончил поиски в больнице.
И наконец ключевое заключение, низводящие науки на роль инструмента и позволяющее утверждать, что любая наука это ЛОЖЬ, если речь идет о существе, отсвечивающем в предмете науки.
«… науки никогда не в состоянии средствами своей теории и приемами теории представить самих себя в качестве наук. Если науке как таковой отказа в возможности научно проникнуть в собственную сущность, то тем более наукам совершенно закрыт доступ к правящему в их существе не-обходимому».
Великолепный агностицизм, если полагать, что все познание сводится только к научному методу! И какая надежда для носителей разнообразных духовных практик!
Сделаем прививку от гонений на науку, на самый совершенный метод познания в наши дни, замены которому для охочих до познания людей, не обладающими мистическими задатками - нет.
Выход из агностицизма состоит в том, что выложить на свет недоступное, которое в тоже время и есть то не-обходимое для наука, о котором только что рассуждали.
Как это сделать? Сначала нужно поверить в его существование: ОНО ЕСТЬ, но пока недоступное. Интересно, если оно лежит на самом виду и поэтому неприметное, а раз неприметно, то пока и недоступное.
Способ достать неприметное/недоступное, возможно, появиться. Может, уже появился. Возможно из философствований о существе науки, из пересказов об истории науки. Возможно, это какой то новый вид практик, пока относимых к мистическим практикам. (Магнетизм же тоже долгое время относился к мистике). Но мне это пока не ведомо и не в этом задача поста.
Комментариев нет:
Отправить комментарий